"Помните, как мы на Каме…" В.Боков и Б.Пастернак: штрихи к литературному портрету

    Академику академии Российской словесности, старейшине русской литературы, Виктору Федоровичу Бокову – 90! В нашем городе отношение к поэту особое: он прожил в Чистополе несколько месяцев в 1941 – 1942 гг., отсюда был призван в армию, приезжал в 1985 году, на протяжении многих лет поддерживает связь с городской газетой, музеем Б. Пастернака, краеведами. По собственному признанию Виктора Федоровича, именно в Чистополе произошло его становление как поэта. Чистопольские улицы – свидетели его прогулок с Б. Пастернаком, их задушевных бесед. В воспоминаниях и стихах Бокова Пастернак, Чистополь и молодость поэта часто оказываются слиты воедино. “Гениальный поэт”, “наставник любимый”, кажется, до сих пор сопутствует своему “любимцу”, их духовная связь неразрывна. Виктор Федорович отдает дань своему Учителю не только в поэзии, но и многое делает для пропаганды его творчества, сохранения памяти о нем. В стихах, воспоминаниях, статьях, письмах создан живой, обаятельный образ Пастернака, который в свою очередь позволяет глубже узнать самого Бокова, т. к. открывает лучшие его качества: человечность, стойкость, памятливость, жизнелюбие и умение быть благодарным.
    Опираясь на краеведческий и мемуарный материал, переписку В. Бокова, мы попытались воссоздать некоторые стороны взаимоотношений двух ярких представителей русской литературы 20 века, их связь с нашим городом. Отдельные стихи и письма, использованные в статье, ранее не публиковавшиеся, являются частью личного архива литературного краеведа Н.С.Харитоновой.
    Великая Отечественная война – отдельная страница в биографии В. Ф. Бокова. Этот период нераздельно связан с его пребыванием в нашем городе Чистополе, сближением с Б. Пастернаком, дружбой с которым Виктор Федорович гордился, дорожил, и, пожалуй, самыми трагическими событиями его жизни – арестом и почти пятью годами лагерей.
    Начало войны застало В.Бокова в Москве. Он и Б.Пастернак 8 августа 1941 года провожали в эвакуацию в Елабугу М.Цветаеву. В своих воспоминаниях поэт подробно рассказывает об этих тяжелых проводах, потому что никто уже не может рассказать об этом: нет в живых ни Пастернака, ни Цветаевой, и он старается сохранить для нас живые образы дорогих ему людей (Приложение 1).
    Вряд ли уезжавшие знали, что их ждет в эвакуации. Не знал тогда и Пастернак, что он сам отправится в Чистополь, но М.Цветаевой уже не будет в живых.
    Вскоре и В.Боков попадет в Чистополь: сначала в августе на несколько дней, когда привозит семью, а с середины октября 1941 года до середины марта 1942 проживает постоянно.
    В своих письмах, вспоминая то время, Виктор Федорович с особой теплотой говорит о нашем городе: “Материально в Чистополе было всем нам очень трудно. Но – странное дело! – сердце пело, приветствовало жизнь, верило, творило, звало к общению, к восприятию искусства. Поэтому, несмотря на войну, ваш город сохранился в памяти моей удивительно светлым, торжественно-праздничным”.
Тем не менее жизнь в эвакуации была трудной:

    Бокову удалось устроиться на работу ночным сторожем в детдоме. “Роль – комичная, время – трагичное, выбирать не из чего, - вспоминает он. - Мое пребывание здесь было становлением меня как поэта. Здесь зазвучали мои первые стихи публично и были горячо встречены чистопольцами”.
    Незамысловатые сюжеты боковских стихов, их внешняя простота и искренность привлекали слушателей и читателей. Ведь он был одним из них, разделял их судьбу, жил теми же ожиданиями и надеждами.

    Он часто выступал на литературных вечерах в местном Доме учителя, его стихи слушали Н.Н.Асеев, Л.М.Леонов, К.А.Федин, Б.Л.Пастернак, М.В.Исаковский. В Чистополе же они “тепло и по-братски” приняли его в свою семью. Виктор Федорович становится членом Союза писателей. Для молодого начинающего поэта это было событием огромной важности. Какую радость и какую ответственность должен был он ощущать, ведь его рекомендовали сам Н.Асеев и сам Б.Пастернак! Пастернак для него не только “Моцарт, вершина уменья”, но и мужественный человек, который в самые мрачные времена сталинщины шел туда, куда влек его свободный ум художника. Его противостояние и сопротивление времени поистине героично.
    “ Мне иногда с упреком говорили: - Ты же крестьянин, а любишь Пастернака. Как это понимать?
А для меня он был самый земной, а для меня он был пахарем и сеятелем в поле литературы и в трудные мои годы и теперь, когда я и сам седой”, - признается В. Боков.
    Знакомство с Пастернаком перерастает в дружбу на чистопольской земле. Здесь они часто встречаются, совершают прогулки, говорят о поэзии. “Зимой 1941 года шли мы с Борисом Леонидовичем по городу Чистополю, над Камой. Закатывалось по-пушкински ясное морозное солнышко.
    - Посмотрите, какие крыши! – воскликнул Борис Леонидович. – Это же медовые пряники! Отламывай и ешь!
    Тут в нем говорил отец, выдающийся художник Леонид Пастернак, которого любил Лев Николаевич Толстой”. Сколько их было, таких прогулок и бесед, каждое слово из которых Виктор Федорович хранит до сих пор!
    В марте 1942 Боков был призван в армию:

Просыпаюсь, мне повестка.

Вышел срок идти на фронт.

    “ Ну, как уехать, не простившись с обожаемым маэстро. Захожу на квартиру, где жил Пастернак.
- Его нет, - сказали хозяева, - он ушел на колонку за водой.
Вдруг дверь открылась и на пороге встал Пастернак. В руках он держал две новых оцинкованных бадьи с дымящейся от холода водой.
- Это ваша судьба! – воскликнул Борис Леонидович. – Я как знал, что вы придете проститься, всклень налил.
    Он благословил меня в путь, который оказался трудным и трагичным.”

Жизнь угощала меня шоколадом

и шомполами,

Медом и горечью.

Порядочными людьми

и сволочью,

истиной и заблуждением,

и проволочным заграждением!

    Даже сейчас, спустя много лет, Виктор Федорович, вспоминая, пожалуй, о самом трагическом эпизоде своей жизни, немногословен: “Оклеветали, арестовали, посадили”. И продолжает чисто по-боковски: “Чтобы быть русским писателем и не быть каторжником…”
    Личная судьба позволила Бокову написать одно из главных стихотворений, которое определило “биографию” нескольких поколений людей нашей горестной Родины:

    Лучше о непредсказуемости сумасбродной власти не скажешь. Подобных метаморфоз не миновали десятки тысяч людей, включая боевых генералов, конструкторов, академиков, поэтов, словно их выверяли на прочность. Крестьянская стойкость и смекалка позволили В. Бокову не просто выжить, но и остаться необыкновенно жизнерадостным человеком. Вернуться в жизнь, выстоять, не сломаться после пережитого Виктору Федоровичу во многом помог Пастернак. “Каждый приход к нему был для меня счастьем. Он заряжал меня, опального поэта, перенесшего Сиблаг, энергией терпенья и надежды. Автограф на одной из подаренных мне книг начинается словами – “любимцу моему”. Когда я прочел это наедине, у меня в глазах потемнело. Я буквально не шел, а бежал с книгой в руке, не садился на скамью, а складывал крылья, чтобы не встать, а взлететь и нести с собой бесценный дар – книгу великого поэта!”
    До сих пор в толстом альбоме хранит Виктор Федорович памятные автографы, их – 140. Первый – Бориса Пастернака: “Виктору Бокову, любимцу моему, горячему, живому поэту в непрестанном действии, завидном и счастливом”. Своими орденами он не гордится так, как книгами и автографами Пастернака и Платонова, письмами Шолохова. И даже сейчас, прожив долгую творческую жизнь, став в прямом значении этого слова народным поэтом, считает, что у Пастернака есть чему учиться.
    Он и учился. Каждая встреча, каждая беседа становилась уроком Мужества, уроком Творчества, уроком Мастерства, которые Виктор Федорович бережно сохраняет в памяти и которыми одаривает нас, своих читателей, создавая живой, обаятельный образ Мастера, помогая проникнуть в его поэтический мир.
    “Все встречи с Пастернаком, а их было немало за годы нашей дружбы, я приравниваю к престольным праздникам, которые я застал в своей родной подмосковной деревне. Увидев меня в окне своей дачи, каждый раз бежал он навстречу”.

Он бежал ко мне бывало

- Здравствуйте! – но это мало,

Обнимал и тряс руками:

- Помните, как мы на Каме…

    Да, проходили годы, а Кама, Чистополь, военное лихолетье не забывались, сближали и роднили этих таких разных и по возрасту, и по поэтическому голосу художников. И уже совсем недавно, в 2000 году, в стихотворении, посвященном Борису Пастернаку, Боков вновь воссоздает радостную атмосферу общения с ним (Приложение 2).
    Их общение было обоюдно доверительным. Оба могли позволить себе говорить о самом сокровенном, например, о любимом детище Пастернака романе “Доктор Живаго”. “А ведь я читал рукопись романа в те времена, - делится воспоминаниями Виктор Федорович, - и долго говорил с Борисом Леонидовичем о впечатлении, разбирал его” (из письма Н. С. Харитоновой 2.08. 1987).
    Но главным, что их объединяло, была, конечно, поэзия. Должно быть, именно это непосредственное общение с Пастернаком дает возможность Бокову так тонко чувствовать и понимать его сложный поэтический мир, помогать нам постигать его глубину и своеобразие.
    “Говорить с Пастернаком о поэзии и поэтах я очень любил. Его определения были всегда неожиданны, смелы, правдивы и, что особенно важно, образны… Это круто наливавшийся свист – одно из определений поэзии самим Пастернаком. Вся поэзия Бориса Леонидовича – крутой налив, всевластная над словом музыка”. Говоря о поэзии Пастернака, Боков обращает внимание на удивительно мощный мелодичный поток его стихов, при любой возможности отмечает необыкновенную музыкальность, помогает увидеть и понять её.
    Сохранил Боков в воспоминаниях и день похорон Пастернака. Он был среди тех, кто не побоялся прийти проститься с опальным поэтом (Приложение 3). Чувство невообразимой потери, память об этом дне долгие годы не отпускает Виктора Федоровича. Вновь и вновь в мыслях и стихах он возвращается в тот день.

Болит плечо от гроба

Все нынешнее лето.

Не умолкает злоба

В тех, кто травил поэта…

    Под стихотворением дата – 1989 год, а такое ощущение, что поэт рассказывает о том, что довелось пережить вчера и все так же “болит от гроба” не только плечо, но и душа.
    Виктор Федорович остается верен своему Учителю, его памяти до сих пор. Он – один из немногих, кто в долгие годы замалчивания имени и творчества Пастернака не молчал, уже тогда прекрасно осознавая, что “Пастернак такой же классик, как Есенин, Маяковский, Ахматова, Цветаева”.
    И как же был рад, когда в 80-е годы начало меняться общественное сознание: “Теперь о его прогрессивной роли в развитии поэзии нет сомнений, все говорят, что он – гений. Поклонников у Бориса Леонидовича неисчислимо! Весь мир!” (из письма Н. С. Харитоновой 8.11.1987)
    Виктор Федорович приветствовал и поддерживал идею открытия мемориальной доски на доме, где жил Пастернак в Чистополе, а затем и мемориального музея в нашем городе.
    До сих пор свои письма, адресованные в Чистополь, Виктор Федорович заканчивает фразой: “Остаюсь “чистопольцем”, Ваш Виктор Боков”. А один из последних сборников поэта, “Чистый четверг”, открывают стихи с пометкой: “1942 год. Чистополь”. Да, многое связывает этого человека с нашим городом, а память, несмотря на его солидный возраст, не подводит. Не изменяет и человеческая чуткость, доброжелательность и неистребимый интерес к жизни. Долгие годы он поддерживает отношения с нашим городом, его обращения к чистопольцам и поздравления появляются на страницах местной газеты, он в курсе многих городских событий.
    А в 1985 году Виктор Федорович вновь побывал в Чистополе. Встреча с поэтом собрала полный зал клуба часового завода, чистопольцы получили возможность “вживую” увидеть автора любимых песен, услышать его стихи и воспоминания о далеких военных годах. Этот вечер надолго запомнился не только зрителям, но и самому гостю, для которого приезд в наш город стал возвращением в молодость. “А ведь сердце сжималось, когда через 40 с лишним лет ты приехал туда и не нашел дома, где жил, откуда уходил в армию в марте 1942 года. Ничего не осталось. Осталась лишь деревянная лестница в Доме учителя, по которой ты ходил вместе с Борисом Леонидовичем Пастернаком, К. Фединым, Н. Асеевым, Л. Леоновым, М. Исаковским, где читал стихи, разговаривал с коллегами” (из письма Н. С. Харитоновой 2. 08. 1987). Он говорил о необходимости сохранения памяти о пребывании писателей в годы войны в Чистополе, об уникальности нашего города, ставшего на время “обителью для муз”.
    Появление в 1987 г. сборника “Чистопольские страницы”, в котором воссозданы атмосфера Чистополя военных лет, быт, творческая и общественная деятельность эвакуированных писателей, стало событием и для В. Бокова. Одним из первых он не только познакомился с книгой, но и отозвался о ней: “Нахожусь под огромным впечатлением от “Чистопольских страниц”. Большое вам спасибо! Чего стоит одна фраза Б. Пастернака: “По-прежнему меня кормит чистопольский старик Шекспир”. Это грандиозно – Пастернак прописал Шекспира в Чистополе! Работа проделана вами подвижническая, уникальная… Это важнейший документ военного времени, показывающий моральную силу нашего общества в военные годы…” (из письма Г. С. Муханову).
    Примечательно то, что, читая книгу, Боков обращает внимание не на раздел, посвященный ему самому, а отыскивает строки о Пастернаке, приходит в восторг от узнавания так хорошо знакомой ему грустно-ироничной манеры Бориса Леонидовича говорить о себе. О “чистопольском” Шекспире вспоминает в стихах и сам Боков:

Чистополь. Сугробы. Стужа.

Дров не сыщешь, мерзнет муза.

Чья-то частная квартира,

Переводы из Шекспира…

    И, несмотря на это, “сердце пело, приветствовало жизнь, верило, творило, звало к общению, к восприятию искусства…”
    Жизнерадостный, остроумный, ироничный, прячущий скрытую грусть где-то далеко, на самом донышке души – таким нам представляется В. Ф. Боков, человек, поэт, хранитель памяти.