Из писателей второй половины XIX века наибольший вклад внесли в познание России Толстой, Достоевский, а к самому закату века – Чехов. Но рядом с ними высится еще одна фигура, громадная, угловатая, не изученная до конца, фигура Николая Семеновича Лескова.
Его творчество обширно. Среди книг писателя – романы, сатирические повести, хроники. Им созданы бытовые и путевые очерки, серия блестящих новелл, классические рассказы.
Проза Лескова – это сокровенная жизнь пестрых российских сословий, сотни живых лиц, сотни незабываемых типов. Он сумел развернуть широкую критику русского самодержавия. Читатель увидел паразитирующих вокруг трона “казенных людей”, узнал свою родину отставшей от запада даже в “искусстве обрабатывать землю”.
Но Лесков создал и галерею положительных образов, причем резко оригинальных.
Этой оригинальностью проникнуты исторические рассказы, обращенные своим содержанием в прошлое, которое получило название “глухой поры”.
В центре большинства исторических рассказов Лескова стоит “праведник” – человек благородной идеи, огромного таланта, живущий в “неправедном” социальном мире. Нация выдвигает “праведников” из всех слоев общества, но более всего из среды простого народа.
Так в рассказе “Левша” автор рисует судьбу человека без имени, оружейника Левшу, судьбу русского гения. Гений создает…безделку. Бедняк “в опорочках и ветхом азямчике”, учившийся “по Псалтырю и Полусоннику”, не знающий “нимало арифметики”, сумел сработать нечто “сверх понятия” – подковал лондонскую блоху мельчайшими тульскими подковками и еще выгравировал на них имена русских рабочих.
Это парадокс, но, по мнению Лескова, человек в России – всецело во власти парадокса, ибо жизнь русская – трагический фарс.
Патриотизм и талант Левши употреблены на удовлетворение тщеславия “государя Николая Павловича”. Левша беспомощен и не нужен, когда хочет совершить гражданский подвиг. Он необходим не царю, а России.
“Скажите государю, что у англичан ружья кирпичом не чистят: пусть чтобы и у нас не чистили, а то, храни бог войны, они стрелять не годятся”, – говорит умирающий Левша. Но граф Чернышов, которому врач передает последние слова мастера, кричит нерасторопному эскулапу: “Не в свое дело не мешайся! В России на это генералы есть!”. Слова Левши умирают вместе с ним, а в Крымской компании это оборачивается катастрофой для России.
Драма Левши – это историческая драма родины, где сплошь засилье “парадных генералов”, безгласность, бесправие народа.
Вот сцена, где Платов принимает работу от тульских мастеров. Сколько здесь юмора и сарказма одновременно! Рисуя никчемность правящей верхушки, автор пишет: “Хотел Платов взять ключ, но пальцы у него были куцапые: ловил – никак не мог ухватить ни блохи, ни ключика от ее брюшного завода”. И вот гнев от бессилия переносится на Левшу:
“…протянул руку, схватил своими куцапыми пальцами за шивороток косого Левшу, так что у того все крючочки от казакина отлетели, и кинул его к себе в коляску в ноги”. И поехал Левша на доклад к царю вместо “пубеля” /пуделя/. Таких слов, оборотов речи, требующих “перевода” в повести великое множество. Язык в этом “сказе” необычен.
Все иностранные слова перелицованы остроумнейшим образом: барометры – “буреметры”, микроскоп – “мелкоскоп”, фельетон – “клеветон”.Кажется, не было после Гоголя в России писателя, который бы так умел уловить живое трепетание слова. Оттого-то искусство прозаического сказа, начатое в литературе еще Рудым Панько, было поднято именно Лесковым на высоту национального художественного явления.
Необычен язык, необычны и ситуации. Вот царь рассмотрел имена мастеров на подкове английской блохи, а имени Левши там нет. А почему? А потому что мастер “работал мельче этих подковок”. Он гвоздики выковал, которыми подковки забиты. А тут уж никакой “мелкоскоп” не возьмет. Как просто и буднично объяснил все это царю неграмотный русский мужик. И какое великое искусство кроется за его словами! Мастер достойно ведет себя в этой ситуации. Он выполнил обыкновенную работу, как он считает. Чего здесь такого? Только вот зря за волосы отодрал его Платов!
Так и вспоминаются слова мужиков Салтыкова-Щедрина: “Мы люди приличные, мы все могем!” И действительно, привыкший к побоям и встряске Левша спокойно говорит на извинения Платова: “Бог простит! Это нам не впервые такой снег на голову!” Интересны сцены пребывания Левши за границей. Как ни умасливали его англичане, как ни упрашивали остаться навсегда. Левша отвечал : “У меня дома родители есть”. Одно слово – родители. А сколько в нем других слов? Это и родина, и род, и родная сторона, которая не подкупается и не продается.
Очень достойно ведет себя Левша в Англии, не уронил честь России, но как она его встретила после возвращения? Нельзя без боли читать эти строчки: “…его сейчас обыскали, пестрое платье с него сняли и часы с трепетиром, и деньги обрали…”.
Пролежал Левша на “холодном парапете”, да и умер в простонародной Обухвинской больнице, перед смертью думая о России: “Не так у нас ружья чистят!”
Своим творчеством Лесков оказал самое большое влияние на Чехова, где мы видим в нормальных рассказах “ анормальности явлений”. Мы видим новых праведников в рассказах Горького “Царские писари” и провинциальный быт у Куприна.
“ Как художник слова, Лесков Н.С. вполне достоин встать рядом с такими творцами литературы, как Л.Толстой, Гоголь, Тургенев, Гончаров.
Талант Лескова силою и красотой своей немногим уступает названным авторам, а широтою охвата явлений жизни, тонким знанием языка он редко превышает названных предшественников,” – говорил М.Горький.
Эти слова навсегда утверждают место Николая Лескова в истории русской литературы.