Цели внеклассного мероприятия:
- закрепить понятие “Серебряный век”;
- проникнуться атмосферой Серебряного века русской поэзии, ощутить его живую связь с современностью;
- способствовать формированию вкуса, развитию кругозора, воспитывать интерес к музыкальной культуре.
Музыкальное вступление : хоральная прелюдия Баха, сопровождаемая видеофрагментом – портретами поэтов Серебряного века.
Дорогие друзья! Мы хотим представить вашему вниманию небольшой рассказ о Серебряном веке русской поэзии. Название “Серебряный” нисколько не умаляет его перед “Золотым”. В этом – лишь указание на то, что Пушкин, Лермонтов, Тютчев – были первыми в нашей литературе, кто дал русскому слову зазвучать удивительной музыкой стиха, полного глубочайшего смысла. Все поэты Серебряного века преклонялись перед Золотым, а мы преклоняемся в уважении ко всем ним. Любой русский человек в глубине души ощущает эту удивительную возможность – обрести свою речь через великих поэтов. Ведь они писали не только для себя – они надеялись обрести в потомстве конгениального и благодарного читателя.
Из 12 великих поэтов Серебряного века трое казнены – Гумилёв, Клюев, Мандельштам. Ещё двое казнят себя сами – Цветаева, Маяковский. Четверо доживают до собственной смерти, измученные голодом и болезнями – Северянин, Хлебников, Ходасевич, Блок. И только двое – Ахматова и Пастернак – доживают до преклонных лет, сопровождаемые травлей. Каждый удостоился трагической доли и темы.
Кто может умереть – умрёт,
Кто выживет – бессмертен будет.
Пойдёт греметь из рода в род,
Его и правнук не осудит.На предпоследнюю войну
Бок о бок с новыми друзьями
Пойдём в чужую сторону.
Да будет память близких с нами.Счастливец, кто переживёт
Друзей и подвиг свой военный,
Залечит раны и пойдёт
В последний бой со всей вселенной.И слава будет не слова,
А свет для всех, но только проще,
А эта жизнь – плакун-трава
Пред той, широкошумной рощей. (А.Тарковский)
Музыка останавливается.
Одну из своих статей Владислав Ходасевич начинает с рассказа о том, что ему довелось побывать на лекции об Иннокентии Анненском. В словах лектора ничего не вызывало сомнения, добросовестно излагались факты, и всё же Ходасевич почувствовал, что нарисованная картина Серебряного века слишком отличалась от времени, в котором сам он вырос как личность и как поэт. “Причина стала мне ясна сразу. Лектор знал символизм по книгам – я по воспоминаниям.” В той атмосфере вещи освещались совсем иными лучами и предметы обретали новые очертания. Что же это была за атмосфера – блистательного, ренессансного русского Серебряного века?
Иногда говорят, что Серебряный век – явление западническое. Действительно, своими ориентирами он избрал или временно брал эстетизм Оскара Уайльда, индивидуализм Альфреда де Виньи, пессимизм Шопенгауэра, сверхчеловечество Ницше. Серебряный век находил своих предков и союзников в самых разных странах Европы и в разных столетиях – Вийона, Малларме, Рембо, Новалиса, Шелли, Ибсена, Бодлера. Их произведения переводили на русский язык многие, и в том числе наши большие поэты. Окно в Европу было прорублено вторично.
Нам внятно всё – и острый галльский смысл,
И сумрачный германский гений…
Мы помним всё—парижских улиц ад,
И венецьянские прохлады,
Лимонных рощ далёкий аромат,
И Кёльна дымные громады…
Однако в той творческой лаборатории, где создавались художественные, интеллектуальные, духовные ценности эпохи, одного окна было мало. Русский ренессанс хотел увидеть все стороны света и заглянуть во все века. Темы и мотивы древней Америки, Ассиро-Вавилониии, Греции, Рима, Иудеи, Персии, Египта, Индии входят в стихи наших поэтов. Это и был “путь конквистадоров” в русской культуре.
Одним из самых разносторонних людей Серебряного века (Бердяев называл его в своих воспоминаниях “самым культурным человеком, какого он когда-либо встречал”) был Вячеслав Иванов. Он в совершенстве владел латынью и греческим., образцово владел немецким, итальянским, французским, читал в подлиннике и перечитывал постоянно философов, поэтов, прозаиков всего западного мира. Сергей Маковский в своих мемуарах называл его редчайшим представителем средиземноморского гуманизма. Средиземноморье – это колыбель великой европейской культуры, колыбель христианства. Оно влекло к себе многих.
Из воспоминаний К.Мочульского об Осипе Мандельштаме: “В 1912 году Осип Эмильевич поступил на филологический факультет Петербургского университета. Ему нужно было сдать экзамен по греческому языку, и я предложил ему свою помощь. Он приходил на уроки с чудовищным опозданием, совершенно потрясённый открывшимися ему тайнами греческой грамматики. Он взмахивал руками, бегал по комнате и декламировал нараспев склонения и спряжения. Чтение Гомера превращалось в сказочное событие; наречия, энклитики, местоимения преследовали его во сне, и он вступал с ними в загадочные личные отношения. Когда я ему сообщил, что причастие прошедшего времени от глагола “пайдево” (воспитывать) звучит “пепайдекос”, он задохнулся от восторга и в этот день не мог больше заниматься. На следующий урок пришёл с виноватой улыбкой и сказал: “Я ничего не приготовил, но написал стихи”. И, не снимая пальто, начал петь. Мне запомнились две строфы:
И глагольных окончаний колокол
Мне вдали указывает путь,
Чтобы в келье скромного филолога
От моих печалей отдохнуть.Забываю тягости и горести,
И меня преследует вопрос:
“Приращенье нужно ли в аористе
И какой залог “пепайдекос”?”
“До конца наших занятий Осип Эмильевич этого вопроса не решил. Он превращал грамматику в поэзию и утверждал, что Гомер чем непонятнее, тем прекраснее. Я очень боялся, что на экзамене он провалится, но и тут судьба его хранила, и он каким-то чудом выдержал испытания. Мандельштам не выучил греческого языка, но он отгадал его. Впоследствии он написал гениальные стихи о золотом руне и странствиях Одиссея:
И покинув корабль, натрудивший в морях полотно,
Одиссей возвратился, пространством и временем полный.
В этих двух строках больше “эллинства”, чем во всей “античной” поэзии многоучёного Вячеслава Иванова,” — завершает свои воспоминания К.Д.Мочульский.
Звучит песня Ю.Пастернака на стихи С.С.Аверинцева “Срединное море всея земли”.
Это была песня на стихи Сергея Сергеевича Аверинцева. Юрий Пастернак, автор музыки этой песни, писал о нём: “Для образованцев моего поколения Аверинцев был и остаётся сталкером, открывателем Средиземноморья – мира античной, раннехристианской и европейской культур”.
Существует мнение, что Серебряный век продолжается по сей день. Если это так, то Аверинцев один из самых ярких его представителей, он наш современник (умер в 2004 г.). Он был, кроме всего прочего, ярким философом символизма — главного философского направления Серебряного века. Владимир Соловьёв, давший творческий толчок поэтам-символистам, сам себя таковым не считал, но его стихи полны символических образов. Однако в них есть место и простым человеческим чувствам. Любовь, человеческое участие присутствует в его поэзии как отблеск христианства, лежащего в основе его философии.
Звучит песня Вл. Щукина “Бедный друг” на стихи Вл. Соловьёва.
Н.А.Струве, журналист, литературовед Русского Зарубежья, писал: “Символизм родился в момент исторического упадка и духовной пустыни. Его миссия заключалась в том, чтобы восстановить права духа, вновь вдохнуть поэзию в забывший о ней мир. Но он не был создан для посюсторонних битв. Исполнив своё задание, символизм распался. Акмеизм, родившийся из кризиса символизма, соответствовал нараставшему напряжению исторических сил.”
Возврат от вечности к истории, от Вечной женственности к мужскому началу в человеке, от бесплотных духов к человеческой силе, от запредельно-абстрактных сфер к обыденному, от единства к множеству, от идеи к её конкретным проявлениям – таков был путь поэзии. И это был не только поворот в литературе, но и полная перемена – философская, нравственная, религиозная.
Мандельштам обозначил свой разрыв с символизмом шестистишием, лишённым сколько-нибудь высоких поэтических качеств:
Нет, не луна, а светлый циферблат
Сияет мне, и чем я виноват,
Что слабых звёзд я осязаю млечность?И Батюшкова мне противна спесь:
“Который час?” – его спросили здесь,
А он ответил любопытным: “вечность”.
Мандельштам требует от поэзии права на конкретное и обыденное. Именно конкретное, вещное, осязаемое звучит и в ранней лирике Ахматовой. Достаточно услышать эту поэтическую строку: “И всё перламутром и яшмой горит, / Но света источник таинственно скрыт”.
Звучит песня Вл. Щукина “Летний сад” на стихи А.Ахматовой.
Серебряный век… Почему мы всё-таки смотрим на эту эпоху как на некоторое единство, в чём-то загадочное, не объяснённое до конца, но всё же сотканное в целокупность? Мы видим это единство как освещённое солнечным сиянием творческое пространство, светлое и жизнеутверждающее, жаждущее красоты и самоутверждения. Мы чувствуем атмосферу, насыщенную электричеством и в то же время пронизанную солнечными лучами, полную беспокойства мысль и пристрастие к изысканным формам.
“В ней есть срыв в неврастению, но рядом примеры подлинного мужества и благородства. В ней есть место религиозному экстазу и свободной, роскошной игре ума. В ней изобилует всякого рода ересь, но её источник – избыточность жизненных сил. В ней есть утончённость, ирония, поза, но есть и проблески подлинного самопознания..”. (В.Крейд). Сколько света, по сравнению с пасмурной погодой безвременья восьмидесятых годов! Какой контраст с тем, что было до, и с тем, что настало после. И хотя мы зовём это время Серебряным, а не Золотым веком, может быть, именно оно было самой творческой эпохой в российской истории.
Звучит песня Г.Пономарёва “Ананасы в шампанском” на стихи Игоря Северянина.
Пауза.
Звучит оркестровая сюита №2 minor И.-С. Баха или “Адажио”Т. Альбинони.
Исследователь Серебряного века Вадим Крейд писал: “Всё кончилось после 1917 года, с началом гражданской войны. Никакого Серебряного века после этого не было, как бы нас ни хотели уверить. В двадцатые годы ещё продолжалась инерция, ибо такая широкая и могучая волна, каким был наш Серебряный век, не могла не двигаться некоторое время, прежде чем обрушиться или разбиться. Ещё живы были большинство поэтов, критики, философы, художники, режиссёры, композиторы, индивидуальным творчеством и общим трудом которых создан был Серебряный век, но сама эпоха кончилась. Каждый её активный участник понимал, что, хотя люди и остались, характерная атмосфера эпохи, в которой таланты росли как грибы после дождя, сошла на нет. Остался холодный лунный пейзаж без атмосферы – и творческие индивидуальности – каждый в отдельной замкнутой келье своего творчества. По инерции продолжались ещё некоторые объединения, … но и этот постскриптум серебряного века оборвался на полуслове, когда прозвучал выстрел, сразивший Гумилёва”.
Когда читаешь стихи Мандельштама, Гумилёва, невольно задаёшься вопросом: как могло получиться, что люди, занимающиеся таким далёким от политики делом – поэзией, – как могло получиться, что они до такой степени были опасны государству, что оно жестоко расправилось с ними? Гумилёв расстрелян, Мандельштам погиб в лагере на Дальнем Востоке. Может быть ответ – в их стихах, таких далёких от победоносного шествия атеистического социализма?
Образ Твой, мучительный и зыбкий,
Я не мог в тумане осязать.
Господи! – сказал я по ошибке,
Сам того не думая сказать.Божье имя, как большая птица,
Вылетало из моей груди!
Впереди густой туман клубится,
И пустая клетка позади…
Звучит песня Вл. Щукина “Храм Твой, Господи, в небесах!” на стихи Н.Гумилёва.
Война и революция ворвались в жизнь литературных и музыкальных салонов начала XX века. Серебряный век эмигрировал – в Берлин, Константинополь, Прагу, Софию, Белград, Гельсингфорс, Рим, Харбин, Париж. Но и в русской диаспоре, несмотря на полную творческую свободу, несмотря на изобилие талантов, он не мог возродиться. Ренессанс нуждается в национальной почве и в воздухе свободы. Художники-эмигранты лишились родной почвы, оставшиеся в России лишились воздуха свободы. Однако эмиграция видела свою миссию в сохранении духовных ценностей прошлого и в передаче этих ценностей освобождённой России будущего.
Рас – стояние: вёрсты, мили…
Нас рас – ставили, рас – садили,
Чтобы тихо себя вели
По двум разным концам земли.Рас – стояние: вёрсты, дали…
Нас расклеили, распаяли,
В две руки развели, распяв,
И не знали, что это – сплав
Вдохновений и сухожилий…
Наш рассказ подходит к концу. Мы не затронули в нём очень много важных вещей, возможно, и имён. Нам хотелось немного приоткрыть дверь в этот мир – “Поэзия Серебряного века”. Мы хотели донести мысль, что она живыми нитями связана с нашей жизнью, с современностью Она учит нас преодолевать неизбежные падения творческим взлётом. Именно это, на наш взгляд, смог передать Владимир Щукин – автор музыки к большинству прозвучавших сегодня песен на стихи поэтов Серебряного века. Именно это смог он донести в песне В.Щукина на стихи О.Мандельштама “На бледно-голубой эмали”. Звучит песня.
Список литературы.
- Аннинский Л. Серебро и чернь.http//www.silverage.ru/stat/annin_silver.html
- Воспоминания о серебряном веке / Сост., авт. предисл. и коммент. В.Крейд.- М.:Республика, 1993.
- Струве Н.А. Осип Мандельштам. –Томск.: Водолей,1992.